— Гм-м…

— Что?

— Я думал, что пища богов будет… вкуснее.

— Понимаешь… это такая особенная пища богов… ну,быстрого приготовления!

После Эндрю поела Тэлли, но «КарриМак» не шел ни в какоесравнение со вчерашним пиршеством. По дням, прожитым в Дыме, она помнила,насколько вкуснее натуральная пища. Даже свежие овощи, выращенные втеплицах, — совсем не то, что грунтовые. И она была вынуждена согласитьсяс Эндрю. В обезвоженных концентратах не было ровным счетом ничегобожественного.

Юный жрец удивился, когда Тэлли не пожелала лечь с ним рядоми обняться — ведь зима, холодно! Тэлли объяснила ему, что богам присуще желаниесохранять неприкосновенность, но он этого не понял и удивленно наблюдал за ней,пока она жевала чистящую таблетку для зубов и укладывалась спать одна в углупещеры.

Посреди ночи Тэлли проснулась от холода и пожалела о своейсамонадеянности. Выдержав довольно долгую борьбу с собой и проиграв, онавздохнула и подползла поближе к Эндрю, и прижалась к его спине. Это был неЗейн, но лучше все же было согреться от тепла человеческого тела, чем мерзнутьв одиночестве на каменном полу.

Она проснулась на рассвете от запаха дыма.

Тэлли хотела вскрикнуть, но на ее губы решительно леглаладонь.

Первым ее порывом было начать отбиваться и выворачиваться,но интуиция отсоветовала ей это делать. Рука принадлежала Эндрю. Она узнала егопо запаху. После того, как они две ночи проспали рядом, этот запах запечатлелсяв ее подсознании.

Она расслабилась, а Эндрю убрал руку.

— Что случилось? — прошептала Тэлли.

— Чужаки. Их много, и они решились развести костер.

Тэлли немного подумала и кивнула: только большой отрядвооруженных мужчин решится развести костер за пределами собственной деревни,если известно, что другое племя ищет мести.

Принюхавшись к дымному воздуху, Тэлли уловила запахжарящегося мяса. Потом она расслышала обрывки грубоватого разговора. Видимо,эти люди встали лагерем неподалеку уже после того, как Тэлли и Эндрю заснули, итеперь готовят себе завтрак.

— Что будем делать?

— Ты оставайся здесь. А я пойду посмотрю, не смогу ливстретиться с кем-то из них один на один.

— Ты с ума сошел?

Эндрю вытащил из ножен отцовский нож.

— Это мой шанс сравнять счет.

— Счет? Это что тебе, футбол? — прошипелаТэлли. — Тебя убьют! Ты сам сказал: их много!

— Я найду того, кто будет один, — заспорилЭндрю. — Я не дурак.

— Забудь об этом!

Тэлли крепко сжала руку Эндрю. Он попытался вырваться, но несмог сопротивляться силе ее мышц, усиленных за счет Операции Красоты.

Он гневно уставился на нее и громко проговорил:

— Если мы подеремся, нас услышат.

— Хватит дурачиться! Тсс!

— Отпусти меня! — потребовал он еще громче, иТэлли поняла, что, если она будет настаивать, он без колебаний перейдет накрик.

Честь толкала его на поиски врага, пусть даже это ставилопод угрозу их жизни. Конечно, Тэлли чужаки, наверное, и пальцем побоятся тронуть,стоит им увидеть ее красивое лицо, но Эндрю они прикончат на месте. Так чтоесли этот глупец не заткнется, он покойник. Тэлли вздохнула и отпустила егоруку.

Эндрю, не сказав больше ни слова, выполз из пещеры с ножом вруке.

Тэлли сидела в темноте и в полном отчаянии проигрывала в уметолько что происшедшую перепалку. Что еще она могла сказать ему? Какие доводы,высказанные шепотом, могли оказаться убедительнее десятилетий кровной мести?Безнадежно.

Может быть, все было намного серьезнее и глубже. Тэлли сновавспомнила слова доктора Кейбл: люди всегда заново изобретали войну и всегда, вконце концов превращались в ржавников. Этот биологический вид существпредставляет угрозу для всей планеты, пусть даже лесные жители понятия неимеют, что такое планета. Какое же существует лекарство от этого, кромеОперации Красоты?

Может быть, в чем-то чрезвычайники правы…

Тэлли обхватила колени руками. Она сидела на каменном полупещеры — несчастная, голодная, мучающаяся от жажды. Ей ничего не оставалось,как только ждать возвращения Эндрю. Но он мог и не вернуться.

Как же он мог просто взять и бросить ее здесь?

Да, конечно, он и своего отца был вынужден бросить на вернуюсмерть — раненого, упавшего в холодную реку. Наверное, после такого кто угоднозагорелся бы жаждой мести. Но Эндрю не искал тех людей, которые убили его отца.Сейчас он вышел на тропу войны, чтобы прикончить первого попавшегося чужака. Аэто не укладывалось в голове. Опасливо подобравшись к выходу из пещеры, Тэллине услышала никаких звуков от стоянки чужаков. Только ветер шуршал листвой.

А потом она увидела, что за деревьями кто-то идет…

Это был Эндрю. Он весь перемазался в грязи, будто полз Поземле на животе, но лезвие ножа, зажатого в его руке, было чистым. И на егоруках Тэлли крови не заметила. Когда он подошел поближе, она с облегчениемувидела, что на его лице застыло выражение разочарования.

— Что, не повезло? — спросила она.

Он покачал головой.

— Мой отец еще не отомщен.

— Жаль. Но что поделаешь. Давай убираться отсюда.

Он нахмурился.

— Завтракать не будем?

Тэлли негромко выругалась. Несколько минут назад этому парнюничего не хотелось, кроме того, чтобы выследить и убить любого чужака, а теперьон стал похож на малыша, у которого отобрали обещанное мороженое.

— Поздно завтракать, — буркнула Тэлли и забросиларюкзак за плечо. — В какой стороне у нас край света?

Они долго шли молча, солнце уже перевалило за полдень. Вконце концов у Тэлли так заурчало в животе от голода, что пришлось сделатьпривал. Есть жалкую пародию на мясо у нее не было настроения, так что онаприготовила две порции «ВегеРиса».

Эндрю вел себя как щенок, желающий всеми способами угодитьхозяйке. Он игриво пытался освоить палочки для еды и отпускал шуточки по поводусобственной неловкости. Но Тэлли никак не могла заставить себя улыбнуться. Покаона ждала его, ушедшего мстить за отца, ее словно сковало льдом.

Конечно, несправедливо было злиться на Эндрю. Возможно, онсовершенно не понимал, почему Тэлли так протестует против обычного убийства. Онвпитал понятие о поочередной мести с молоком матери. Это было неотъемлемойчастью его примитивной жизни, как спанье вповалку и рубка деревьев. Он ненаходил в этом ничего дурного или необычного, точно так же, как не понимал, докакой степени у нее вызывала отвращения яма, служившая жителям деревни отхожимместом.